Есть во Владивостоке мастерская, которую творческое сообщество называет «Чердаком». Она базируется в закоулках Миллионки и действительно чуть выдаётся над общей крышей этаким скворечником. В своё время такие мастерские получали художники и скульпторы. Сейчас здесь живёт и работает Михаил Павин, андеграундный фотохудожник, дизайнер и рок-певец. «Чердак» – место легендарное, где бывало множество интересных людей, собирались знаменитые квартирники, устраивались лекции и встречи. Здесь «Мумий Тролль» снимал эпизод клипа «Четвёртый троллейбус». Здесь рождались и реализовывались идеи новых работ и выставок.
Крышу старого дома сейчас ремонтируют – с заменой стропил и прочим. На это время Михаилу Павину придётся не только съехать, но и разобрать творческую мастерскую. На своей странице в соцсетях он рассказывает, что второе оказалось самым сложным: «Это невероятно трудно – выкидывать вещи, которые держали в руках Камалов, Дёма и другие хорошие люди, ныне ушедшие или понауехавшие». И знакомит подписчиков с некоторыми артефактами – может, напомнят о чём-то.
Начало
И старый дом начала XX века, и старая мастерская – то, что называют уходящей натурой. Дом – трёхэтажка с крутыми деревянными лестницами, высоченными окнами и знатными потолками. А на чердаке – окна маленькие и потолок не выдающийся. Но тут, видимо, и дышалось хорошо, и люди жили неплохие – многие годы творческая мастерская была культовым местом. Судя по фотографиям, здесь собиралось столько народу – удивляешься, как помещались. Музыканты, фотографы, художники, журналисты.
Когда-то в двух чердачных комнатах жили дворники. Потом – женщина с ребёнком и старенькая жена капитана. Когда мамочке дали квартиру, здесь поселился художник Андрей Камалов. А потом увезли в дом престарелых старенькую жену капитана, и в пустую комнату «въехал» Михаил Павин. Он говорит, здесь всё было записано на Андрея.
– Тогда частной собственности не было. Чердаки, подвалы были бесхозными. А домоуправлению лучше, чтобы за этим кто-то следил. И ремонтировать всё – лишняя суета. Если художник такое находил, оформлял через Союз художников. И по договору был обязан за всем этим ухаживать. Домоуправление избавлялось от головной боли, а тот получал мастерскую. Это считается нежилым помещением, тут нельзя, например, прописаться. Ну а я в 1985-м здесь нарисовался. Андрей использовал только эту комнату, ему много места не надо было. Он графикой занимался… А я – фотографией. Я ещё в море тогда ходил, механиком был. И он мне отдал вторую комнату. Подшаманили её, и своя жизнь пошла. А потом в 2002-м Андрей умер. И это передали мне.
Камалова Павин называет учителем, хотя у них разница в три года. Но возраст ни при чём – Андрей пошёл этой дорожкой раньше, и к моменту знакомства был достаточно известен. А вот технику сухой иглы и тиснение Камалов нарабатывал уже, когда они соседствовали. Сейчас более 50 работ Андрея Камалова хранится в музее Арсеньева.
Павин окончил ДВВИМУ, «пошёл по специальности», а потом – музыка, фотография, андеграунд. Андеграундом называют протестные направления, проявляющиеся в нарушении традиции. Вот он и нарушал. Многие его работы выглядели парадоксальными, новаторскими – и по приёмам, и по манере. И ещё они были разными.
– Я с Андреем познакомился где-то в 78-м. Потом ещё учился. У художников. Ну, так, я там просто сидел, слушал… Какие-то странные люди. Я вообще не из этого мира был. Пытался учиться рисовать, ничего у меня не получалось, поэтому я фотографией занялся.
– А потом получилось?
– Так и не научился. Что нравится, то и делаю.
О себе и о том, что называется творчеством, Павин говорит мало и без придыхания. Не поймёшь, серьёзен он или шутит. Одна из его песен называется «Песенка для людей с завышенной самооценкой». Она точно не про него.
…Эхо прежних жильцов иногда аукалось. Вот у капитана, которого Михаил Павин и не видел, внук в шестнадцать сел на 15 лет за убийство. А потом появлялся здесь. И датированное 1953 годом удостоверение капитана хранится у Павина. А рабочие, разбирая чердак, нашли гору обуви и одежды капитанской жены. Ахали и удивлялись.
Мастерская – не только две комнаты. Это ещё закоулки, и каждый за десятилетия «оброс» множеством вещей. В одной из комнат – остатки дымохода. Здесь когда-то была печка. Из мастерской можно выйти на пустующий «ничейный» чердак – это там отыскались сокровища советской лёгкой промышленности.
Самая длинная фотография
На самодельном столе – старая записная книжка с расчётами. На чердаке вся мебель самодельная. Или почти вся. Наверное, фабричная здесь смотрелась бы инородцем.
– Это мы самую длинную в мире фотографию делали. Нас было несколько человек. Здесь расход и бюджет. Это меня газета «Новости» спровоцировала. Они к 2000-му хотели кучу рекордов поставить. И на весь мир прогреметь. Я говорю, бюджет будет, сделаю что-нибудь. Распиарили, а денег не нашли. Меня все спрашивают, и это сильно напрягало. Получалось, это я сказал и не сделал. И как-то в «Арке» (художественная галерея) кто-то спросил в очередной раз. Я так напряжённо ответил, что нет. – А сколько надо денег? – Не знаю, это же эксперимент. Нашли деньги. Мы сделали это за полгода.
В 2001-м фотографию длиной в 66 метров разворачивали перед подлодкой С-56. Она легла вровень от края до края. Чёрно-белая, сделанная с рамкой под фотоплёнку. Кадры на ней как бы перетекают друг в друга. Сюжет был, это был чистой воды фотофильм.
В интернете есть 13-минутный фильм о том, как это было – такой отчёт нужен ещё и для Книги рекордов Гиннесса. Станок, на котором проявлялась, промывалась, фиксировалась, сушилась исполинская фоторабота, Павин придумал сам. Ну и делалось всё здесь, на чердаке.
В Книгу фотография не попала. Михаил говорит, там не объясняют, почему. Но она зарегистрирована в качестве национального рекорда в московском агентстве «Пари».
В 2016-м во Владивостоке отмечали 15-летие длинного-длинного снимка. Павин говорит, сейчас эта фотография в «Арке».
«Четвёртый троллейбус»
Здесь, на чердаке, «Мумий Тролль» снимал эпизод для клипа «Четвёртый троллейбус». Был январь 2013-го, и сами музыканты рассказывают об этом так:
«Продолжение сюжета из прошлого снимали в квартире владивостокского фотохудожника Михаила Павина. Он – один из немногих, кто фотографировал самые первые концерты «Мумий Тролля». Его квартира-студия была местом сбора владивостокской рок-тусовки 80-х и знаменитых «квартирников». Здесь Илья Лагутенко познакомился с Евгением Звидённым, впоследствии бас-гитаристом «Мумий Тролля», и известным рок-бардом Александром Дёминым (1961-2002). Гитара, на которой играет в этой сцене Илья Лагутенко, принадлежит Дёме».
В кадре Илья Лагутенко не только играет – он ещё пьёт кефир. И наливает его из той самой «советской» бутылки с крышечкой из фольги. Бутылка – тоже с чердака. Такие прекратили выпускать в девяностых, но тут она была.
– Вот здесь стояли всякие бутылки, которые жалко выбрасывать, – показывает Михаил Павин.
– Красивые?
– Из-под коньяка, вина и так далее. Алиса, роуд-менеджер «Мумий Тролля», увидела в соцсети. И говорит – значит, тут и будем клип снимать. И придумала, что Илья в кадре будет кефир пить. Бутылочку я им предоставил, и заодно её сняли здесь.
В кадре Лагутенко сидит на диване у окна. Кухонное окно на месте, а вот дивана нет:
– Я его отсюда убрал.
– Почему?
– Потому что я любил на нём лежать.
Что касается Дёмы, Александра Дёмина, чердак его помнит, и Павин тоже. Они дружили. Влияние творчества Александра Дёмина на дальневосточную рок-сцену называют огромным. Он был одним из самых значимых представителей дальневосточной контркультуры. Журналисты называли его одним из лучших блюзменов страны. Дёма дружил с Майком Науменко, записал с группой «Зоопарк» мини-альбом, а через 14 лет после смерти был удостоен литературной премии «Самородок-2015». Интроверт, очень требовательный к себе, своим текстам, Дёма был культовой фигурой для Владивостока 80-90-х...
Камалов и Дёма ушли в один год – 2002-й. А в 2021-м к юбилею Дёмы музыканты записали трибьют с 22 каверами. Два трека сделал Илья Лагутенко.
Гитар на чердаке сейчас несколько. А было больше.
– У меня группа была, – говорит Михаил Павин. – Десять лет я побаловался. Я называю это акустический проект. Музыкант из меня никакой. Записал альбом, который называется «Жесть». Потому что это жесть. Я там играл абсолютно на всём.
– А потом бросили всё это?
– А потом ковид. Ну и как-то... побаловался, и хватит. Райкин говорил, если человек занялся музыкой в 50, то первый концерт он даст на том свете. Я фотографировал рок. Потом у нас был журнал ДВР (самиздатовский журнал о культуре российского андеграунда, издавался во Владивостоке с 1986 по 1992 год, расходился по всей стране. Павин был в редколлегии. – Прим. Новости VL.ru).
…И много чего ещё
– Вот эту полку делал Андрей, – показывает Павин. – Отсортировывал книги, подписывал секции – музыка, искусство, события, факты.
На Камаловском стеллаже, как и в мастерской, сейчас мало что осталось. Вещи и книги разобраны, упакованы. Книг много, ещё часть покоится в старом шкафу.
– Вот местный «Рубеж». Их не так много печаталось. Штука довольно ценная. (Ежегодный литературный альманах начал издаваться в 1992 году, позиционируется как преемник знаменитого белоэмигрантского еженедельника, выходившего с 1926 по 1945 год в Харбине. — Прим. ред.).
…Остатки дымохода – здесь когда-то стояла печка. Стена, оклеенная «Красным Знаменем» – самой именитой приморской газетой. Старые выключатели, старые зеркала, старый полуналичник над окном.
– Он тоже от зеркала. Андрей нашёл какое-то. Я не умею хранить. Городний (Александр Городний – создатель и директор музея современного искусства «Артэтаж». – Прим. ред.) так мне и говорит: ты – Антигородний.
Но сохранилось всё-таки многое. И почти о каждой вещи есть что рассказать. Фотографий немного, но они есть. Одна, где Павин в компании юных китайцев – времён преподавания в Академии искусств в Чанчуне, провинция Цзилинь. Это 2003-й.
– А это в 89-м году из National Geographic приезжали журналисты. Фотограф смотрел мои постановочные фотки и спрашивает, а где ты снимаешь? Я говорю, здесь. Как здесь? Комната 2,70 на 4,20. Таких павильонов не бывает. Фотостудия начинается со 100 квадратных метров. А тут 10.
На другом снимке – симпатичные парни. Михаил называет это десантом американских творческих личностей. Так он познакомился с фотохудожником с Аляски. Это было время, когда закрытый порт только открыли.
– Они приехали, а куда иностранцев водить было? Переводчики водили к тем, кого знают…
Ещё на одном снимке – российско-японская компания в чердачных интерьерах.
– А, это японцы делали для журнала репортаж про Владивосток. По-моему, двухтысячные.
– Я так поняла, у вас тут вообще жизнь кипела. Богемное место.
– Было дело.
Квартирники на чердаке многие помнят. На лекциях Максима Жука о литературе и культуре народ здесь едва умещался. Сегодня организатор и лектор проекта «Культурная интервенция» – ещё и автор и ведущий радиостанции «ЖУК FM», у него есть канал в интернете. И таких гостей здесь было предостаточно. Чердак был как магнит – здесь очерчивались идеи, осваивались новые техники и направления.
Старые фотографии и афиши висят на чердачных стенах, а в одной комнате и на потолке.
– Вот это из Японии, там выставка была. У меня взяли шесть работ, платили какие-то деньги. Как раз на билеты и на гостиницу хватало, поэтому я поехал.
Вообще Павин – автор более 100 выставок в России, Франции, Германии, Австрии, США, Японии, Корее и Китае. Последняя на днях закончилась в «Арке»: фото, кинетическая скульптура, 3D-графика.
Первый 3D-принтер Павин купил 10 лет назад. И сейчас многое из придуманного создаёт с помощью 3D-технологий, потом выкрашивает акрилом.
– Это бабочка Ван Гога. Бабочка с ушами.
Яркая бабочка тоже висит на стене. Ещё одна работа напротив, на стуле. Женщина в оранжевой бейсболке и с какими-то долгими конечностями.
– Фрагменты нормальные, реалистичные, а всё вместе это какой-то... Вот так же и с новостями бывает. Сами по себе правдивые, но посыл и контекст…
А вообще, говорит Павин, он к таким новшества относится более чем спокойно.
– Ну вы же освоили 3D-принтер?
– Я фетиш из этого не делаю. Я его вообще купил, чтобы... Видели эти печатные платы? Это Андрей царапал вручную. А у меня руки не оттуда растут. Я эти печатные формы делать не могу. И зрение уже не то. Я как-то подумал, когда такие принтеры появились – он же может напечатать и форму. В 2015-м исполнил большой заказ, получил деньги и купил.
Павин берёт форму, подносит к свету, и проявляется бородатое лицо. Комментирует: «Кудрявцев на свету» (Джон Кудрявцев, художник, график, карикатурист, которого при жизни называли живой достопримечательностью Владивостока, умер в 2016 году. — Прим. ред.). Тоже 3D-печать.
В одном из закутков – старый фотоувеличитель.
– Это Кости Обезьянова. Он делал практически все подводные фотографии, что были на календарях. Большой специалист был. Сам инженер-гидротехник, и фотограф очень хороший (Константин Обезьянов, один из самых знаковых фотографов Дальнего Востока, скончался в 70 лет, в 2012-м. Прах по его воле развеяли на Токаревской кошке. – Прим. ред.).
– Где вы это будете хранить?
– В «Артэтаж», к маме, у соседа здесь. Тут – как человеческий организм. Всё намешано, но на самом деле всё на своём месте. Если всё вытащить и уложить рядками, то оно работать не будет.
В 2007 году с помощью «Арки» Павин издал каталог, который так и называется «В подвалах чердака». Там 250 работ. Каталог разделен на две части – чёрно-белую и цветную, которые знаменуют смену эпох и переход на цифровые технологии.
Когда закончится ремонт, пока непонятно.
– Я уже и начал этот ремонт, потому что там кирпичная стена начала просто разваливаться. Подошёл однажды – трещина пошла. Пошевелил, она начала на меня падать.
Ремонт стал временем открытий – находится то, что давно утрачено, или о чьём существовании и не подозревал. Но вообще, по словам Михаила Павина, этот процесс непрерывен:
– Как-то полез на чердак, там же всё строительным мусором завалено. То ли досочку какую-то надо было, то ли ещё что. Я в полутьме ковырялся в этом мусоре. Смотрю, фотография. Поворачиваю к свету, а там моя мама, ещё девочка, с отцом своим и с мамой. Это фотка, которую мой дед через всю войну пронёс. Это был шок. А потом я вспомнил, в 1985 году, когда сюда въехал, я придумал способ, как фотошопить фотографии. То есть я... Переснимал фотку, печатал в большом размере, карандашиком дорисовывал, что надо, переснимал и опять печатал. Ну и вот один из бракованных снимков каким-то образом оказался там.. Конечно, я эту историю давно забыл. И вот приходишь на этот чердак – бах, и тут мама.
