Численность населения Приморья сокращается из-за падения рождаемости и миграционной убыли. Изменить ситуацию из года в год не помогает ни особое внимание президента на развитие региона, ни всевозможные программы поддержки и привлечения на Дальний Восток новых жителей. Новости VL.ru вместе с экспертами разбирались, почему так получилось и что делать дальше.
Немного статистики
«С 1991 по 2023 год Дальний Восток потерял 2,34 млн человек – это общие потери. Более того, мы потеряли 1,2 млн детского населения в возрасте до 14 лет, когда они вырастут, на это количество у нас будет меньше семейных пар», – говорит Юрий Авдеев, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Тихоокеанского института географии ДВО РАН.
Прирост населения обеспечивают два основных фактора – уровень рождаемости, превышающий уровень смертности, и положительный уровень миграции. На Дальнем Востоке оба эти значения долгие годы остаются отрицательными.
«В Приморье исторический максимум [численности населения] был в 1992 году – 2,3145 млн человек. В 2024 году этот показатель составил 1,8064 млн человек. Таким образом, за 32 года население сократилось больше чем на полмиллиона человек (или на 22%)», – говорит Константин Сердюков, кандидат социологических наук, научный сотрудник Тихоокеанского института географии ДВО РАН.
Другими словами, за постсоветский период регион только по официальной статистике потерял 80% от всех жителей Владивостока (621,7 тысячи человек, по данным социально-экономического мониторинга на 1 июня 2024 года), а реальные цифры, вероятно, лишили бы Приморье целого Владивостока. И больше жителей, чем всё население Сахалинской области (466,6 тысячи человек, по данным последней переписи).
По подсчётам Росстата, для стабильного прироста населения необходимо, чтобы в каждой семье было более двух детей, однако коэффициент рождаемости в России давно уже не дотягивает даже до 2, а в 2023 году составил 1,41. Нынешний провал рождаемости неминуемо настиг страну как следствие демографического кризиса конца 80-х – начала 90-х годов. За последние восемь лет рождаемость в России снизилась на треть и в этом году достигла рекордно низкого уровня. И на разных уровнях чиновники и депутаты придумывают различные способы повышения демографии: обсуждают запрет абортов в частных клиниках и «идеологии чайлдфри», предлагают работодателям контролировать рождаемость в коллективе, призывают даже развернуть в стране «демографическую спецоперацию» и начать с Дальнего Востока, а россиянок, не желающих рожать детей, обвиняют в эгоизме.
В Приморье показатели снижаются последние 10 лет, к 2023 году рождаемость сократилась в полтора раза, поставив антирекорд. Сейчас в крае приходится полтора ребёнка на семью. По прогнозам учёных, подобный провал ждёт регион и через 20 лет, когда немногочисленные рождённые 2020-х войдут в репродуктивный возраст.
«Молодёжь стала другой: образ жизни, система ценностей изменились. Молодые люди откладывают рождение детей на более поздний возраст. И это мировой тренд для всех развитых стран. Кроме того, увеличился интервал между первым и последующими рождениями: люди родили одного и второго заводить не торопятся. Также не стоит забывать, что сегодня мы живём в условиях высокой социально-экономической неопределённости. А уверенность в завтрашнем дне – один из самых значимых факторов для решения завести ребёнка. Сколько всего произошло за последние годы – как планировать, как быть уверенным, что всё будет хорошо?» – рассуждает Константин Сердюков.
Показатели смертности населения, хотя и снизились после пандемии, остаются высокими – точнее, число умерших значительно превышает число родившихся.
Измеряются отрицательными числами и миграционные процессы – за четыре года Приморье покинули более 20 тысяч человек. По словам Константина Сердюкова, в структуре миграционной убыли важную роль играет межрегиональная миграция: люди уезжают с востока на запад, преимущественно в Москву, Московскую область, Санкт-Петербург, Краснодарский край. Но сказать, что все переехавшие учтены статистикой, нельзя, поскольку Росстат фиксирует только тех, кто официально выписался и зарегистрировался по месту жительства или пребывания. А делают это граждане РФ самостоятельно по своему желанию и при необходимости. Или совсем не делают, так что официально числятся «жителями Приморья» даже по прошествии многих лет после эмиграции.
Что же касается иммиграции, по официальным данным, в Приморье чаще всего приезжают из Центральной Азии – Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. «Однако в структуре этих потоков присутствует и нелегальная миграция – она вне статистики, кроме того, является важнейшим криминогенным фактором. Определить её истинные масштабы очень сложно, поскольку отсутствие достоверных количественных данных является отражением самой сути этого явления», – отметил Константин Сердюков.
Четыре года назад Росстат представил три варианта прогноза предположительной численности населения Приморья – высокий (положительные изменения в миграционном движении, увеличение рождаемости и продолжительности жизни), низкий (рождаемость будет падать, а миграционный приток – уменьшаться) и средний (наиболее реалистичный). После пересчёта численности населения по итогам переписи 2020 года оказалось, что дела в Приморье даже хуже, чем просчитывались по самому негативному сценарию. По расчётам прошлого года, к 2036 году регион потеряет ещё 10% жителей.
Так или иначе уменьшение численности населения уже достигло критической отметки. Если ещё недавно власти гордились рекордно низким уровнем безработицы и рапортовали, что дефицита рабочих мест нет вообще, то в последние годы в регионе наступил кадровый голод. Даже во Владивостоке, например, не хватает 40% водителей общественного транспорта, а автобусы просто не выходят на маршруты, недостаточно водителей для вывоза мусора и сортировки отходов, острый дефицит учителей и воспитателей испытывают образовательные учреждения. Всё это пять лет назад наш спикер Олег Кучма предсказывал в материале «Шесть банальных причин: куда и почему люди уезжают из Приморья». Причины, кстати, не изменились.
Почему люди уезжают
Возможно ли остановить потоки миграции на Дальнем Востоке? Могут ли дальневосточники – потомки переселенцев – оставаться на одном месте? Кажется, нет, считает общественник, бывший руководитель краевого департамента по делам молодёжи и культуры Сергей Матлин: «Дальний Восток продолжает жить вахтовым методом. Мы здесь все в командировке. Просто вопрос длительности командировки у всех разный. Как только кому-то из нас поступает предложение перебраться на запад, мы уезжаем. Если мы живём ещё здесь, значит, этого предложения пока не поступило. Разговоры про море и сопки кончаются, если вы получаете предложение о хорошей работе где-нибудь, условно, в Москве. И всё. Всё остальное – это, в общем, от лукавого. Есть исключения, но тем не менее».
«Есть глобальный демографический поток, – говорит глава DNS Дмитрий Алексеев. – Люди из деревень переезжают в города, из городов – в большие города, из больших городов – в глобальные мегаполисы. Этот поток течёт в одну сторону, и остановить его, как-то удержать население невозможно, неправильно и даже негуманно. А единственный способ, как с этим можно работать, – просто понимать, что эта река течёт, и мы можем создавать заводи, комфортные для жизни, запруды, куда будет заплывать какое-то количество людей из этой миграционной реки».
Конечно, государство предпринимает различные шаги, чтобы обеспечить стабильный прирост населения: с 2017 года выдаёт «Дальневосточный гектар», продлило «Дальневосточную ипотеку», предлагает особые условия для ведения бизнеса, привлекает молодёжь по целевому набору, выдаёт повышенные стипендии студентам-стобалльникам и арендные квартиры значимым специалистам. Однако наши эксперты уверены: заставить жить на Дальнем Востоке таким образом невозможно.
Сергей Матлин считает, что отдельные программы для молодёжи в итоге ничего принципиально не меняют. Юрий Авдеев говорит, что «не работает всё, связанное со стимулированием рождаемости: материнский капитал, детские пособия, ипотека, бесплатная выдача многодетным участков земли для постройки дома».
«Я, если честно, не вижу какого-то осмысленного подхода в демографической политике... Что должно было сработать? Например, история с дальневосточным гектаром. Было понятно и на раннем этапе, что это на демографии не скажется, потому что методы XIX века не работают в 21-м. А строительство города-спутника кажется гораздо более осмысленным, правильным, и это точно сработает, на мой взгляд», – предполагает глава DNS.
Что же касается вопроса повышения рождаемости, Алексеев считает важным относиться к людям, как к людям, а не гнаться за статистикой: «Меня коробит животноводческий подход к людям. Это неправильно, когда мы рассуждаем о людях, будто сидим на птицефабрике и говорим, что надо увеличить яйценоскость или чтобы телились на молокозаводе тёлки и так далее. Я люблю детей, мне нравятся крепкие семьи. Но мы не должны людей заставлять. Нужно, чтобы граждане России могли полноценно жить, реализовываться, развиваться, приносить пользу себе и окружающим, быть достойными членами общества. В городе людям сложнее растить детей: это и ответственность, и затраты, и добавляет проблем женщинам. И надо помогать людям решать эти проблемы, а не с калькулятором считать, что на каждую женщину должно приходиться по пять голов приплода».
А что делать
По мнению Сергея Матлина, в сфере демографической политики государству необходимо придерживаться трёх основных векторов. Первое – развить комфортную среду для жизни.«Хотя бы приблизительно на том же уровне, как в западных регионах, – рассуждает общественник. – Я не говорю про Москву, где уровень социальных услуг, получаемых рядовым гражданином, в десятки раз больше, чем даже во Владивостоке. Должна быть нормальная, комфортная среда во всех смыслах. Я не только про парки и скверы. А вообще в целом должен быть соответствующий уровень социальных услуг. Житель Владивостока, который родил ребёнка и с колясочкой походил по городу, понимает, о чём я говорю».
Второе – обеспечить население доходом, обратно пропорциональным уровню некомфорта жизни. Учесть следует тяжёлые природные условия, отдалённость региона, стоимость жилья, специфику ценообразования на Дальнем Востоке (в регионе даже местная продукция зачастую продаётся по более высоким ценам, чем она же в столице) и прочее.
Третье – проводить внятную идеологию освоения и заселения Дальнего Востока, совершать реальные действия, демонстрировать на реальных примерах, а не только говорить. Для этого, например, важно, чтобы чиновники и управляющие этими процессами лица жили здесь, на Дальнем Востоке, видели, что реально происходит на месте и понимали, какие шаги действительно необходимы. Сергей Матлин объяснил: «Министерство по развитию Дальнего Востока находится в Москве. Полномочное представительство президента в ДФО находится в Москве. Люди комфортно сидят где-то в офисах на набережных и спутанно объясняют, как нам жить дальше. И вы можете меня убеждать, что они много сил вкладывают и много делают. Но я вам скажу: как только человек приедет сюда, привезёт семью, детей и продемонстрирует, что он готов здесь работать, – это будет принципиально иная история. А так им никто не верит. Политика демонстрации очень важна. Если отец в семье демонстрирует не те образцы поведения, что рассказывает, там ничего нормального не получается».
Создавать комфортные условия для жизни, чтобы люди хотели приезжать и оставаться здесь, предлагает и Дмитрий Алексеев. И прежде всего, по его мнению, необходимо закрыть квартирный вопрос: «Во Владивостоке на каждого жителя получается примерно 23 квадратных метра [жилья]. А в среднем по стране – 26 квадратных метров, в Европе – 35, а в Америке – под 57. Владивосток физически не может вместить больше людей, так как у нас нет достаточного количества жилплощадей. И до последнего времени стройка зачастую не справлялась с амортизацией. Грубо говоря, 1% жилья у нас становится непригодным, аварийным, и даже на это не строилось. Из-за этого, собственно, такая стоимость квартир. А чтобы восполнить нехватку жилья, которая уже сейчас есть, нужно построить просто примерно 10% от жилого фонда».
По мнению Дмитрия Алексеева, последние 2-3 года ситуация меняется, строить стали больше. Но следующий шаг – создавать детские сады и школы рядом с жильём, чтобы люди прописывались там, где они реально живут, чтобы записать детей в школу. «Это, в принципе, прототип того, что будет происходить в Приморье в ближайшие 3-5 лет», – считает Алексеев.
Хочется верить, что основой для изменений и в России в целом, и в Приморье в частности станут желания и нужды жителей, а не погоня за показателями, красивыми цифрами и очередными мероприятиями «для галочки». И надежда на это есть. Как пишет Дмитрий Алексеев по итогам последнего Восточного экономического форума, на мероприятиях наконец говорили о Дальнем Востоке как о месте для жизни, а не только о мегапроектах, где человек является просто придатком: «Может, мне это и почудилось, а может, Россия впервые находится в том состоянии, когда люди как дешевый расходный ресурс заканчиваются и наконец начинает цениться человек...»
