Для многих россиян 19 мая в календаре – это День пионерии. Но есть у него и ещё одно важное для нескольких сотен человек значение. Каждый год у главного входа в нынешний МГУ им. Г. И. Невельского встречаются его выпускники и их преподаватели – 35-й выпуск Судоводительского факультета ДВВИМУ. В этом году дата особая, юбилейная: 40 лет, как получили штурманские дипломы. Во всех учебных заведениях принято гордиться своими выпускниками, а две роты одного курса СВФ стали здесь почти легендой.
Морская «бурса»
История главного гражданского морского вуза на Дальнем Востоке насчитывает уже почти полтора столетия, а сам он успел поменять множество имён. В 1890 году в молодом порту Владивосток открыли Александровские мореходные классы – школу шкиперов и штурманов для коммерческого флота Российской империи. В 1902 году вышло новое Положение о мореходных учебных заведениях Министерства финансов, по которому мореходные классы были закрыты и вместо них организовывались двухклассные училища каботажного (прибрежного) плавания и трёхклассные – дальнего плавания. В связи с этим 7 ноября 1902 года Александровские мореходные классы были расформированы, и на их базе открылось Владивостокское Александровское мореходное училище дальнего плавания.
В 1926 году вместо училища был уже Водный техникум Наркомата Водного транспорта СССР, затем, с 1929 года, – Владивостокский морской техникум Наркомата Морского Флота СССР. В 1931 году на его базе был создан учебный комбинат, в состав которого вошли Институт инженеров водного транспорта и Морской техникум. В 1944 году в соответствии с постановлением ГКО № 5311 комбинат преобразовали в высшее учебное заведение – оно получило статус технического института и было реформировано во Владивостокское высшее мореходное училище (ВВМУ), которое именовалось также Владивостокское высшее инженерное морское училище, или ВВИМУ (с 1958 года), Дальневосточное высшее инженерное морское училище имени адмирала Г. И. Невельского (ДВВИМУ) – с 1965 года.
Было у ДВВИМУ и народное название – «бурса». Вообще-то так назывались общежития при духовных образовательных учреждениях. Студенты таких университетов жили при них, находились на полном довольствии, подчинялись строгому распорядку, носили форму и так далее. Звучит знакомо.
Дорога на капитанский мостик лежит через Фадеевский совхоз
В 1977 году ДВВИМУ приняло очередной набор абитуриентов на судоводительский факультет – 271 человек, которых разделили на две роты, вторую и восьмую. Добирались по-разному – из соседнего дома, улицы, региона и даже из тогда ещё нерушимо-союзных братских республик. Рабфаковцы, вчерашние школьники, дембеля, «отчисленцы» из других вузов. Абитуриентов сразу заселяли в общежитие, распределяли по кубрикам (не комнатам), выдавали матрацы, одеяла и постельные принадлежности. В кубрике – кровати с панцирными сетками, тумбочки без замков, графин и четыре гранёных стакана. Осторожно знакомились, потом проходили медкомиссию, сдавали экзамены.
В общежитиях «бурсы» не было вахтёров. Их обязанности исполняли дневальные из числа самих курсантов. Возможно, поэтому об «общагах» ДВВИМУ по городу ходили легенды – тогда друг друга прикрывали. «Никого не видел, темно, со спины, не наши».
Положено было при поступлении трёхразовое питание. Вспоминают, что в пайке всегда было сливочное масло, даже когда оно исчезало с прилавков магазинов. 12 рублей 50 копеек месячного жалованья, то есть стипендии. Робу, тельняшки, ботинки, парадные формы, шинели – всё выдавали. На склад многие рвались – очень хотелось надеть тельняшки. После поступления и распределения по общежитиям учиться премудрому морскому делу пошли не сразу, а через колхоз. Говорят выпускники сегодня: «Мы тогда уже не были абитурой, но ещё не стали курсантами».
Ещё не курсанты, но уже по форме первым делом отправлялись «на картошку» – в Фадеевский совхоз в Октябрьском районе. Он и сейчас, кстати, существует, но уже в формате ООО. А тогда – пришли на вокзал, погрузились строем в электричку, в Уссурийске пересели на тряские грузовики, доехали до полей с двумя деревянными одноэтажными бараками и общим нужником между ними. Днём в поле, вечером наряды вне очереди за нарушение дисциплины.
За работу в колхозе платили. Конечно, часть денег уходила в общую кассу, но большую часть проматывали. Скупали по соседним деревням спиртное, потом сдавали бутылки и по новой. Кроме обязательных колхозных работ, нанимались ещё заготавливать по деревням сено, огороды полоть, картошку копать – за самогон. Продавали тельняшки солдатам из ближайших частей. Кроме полевых работ и нарядов, проводились обязательные строевые занятия – по форме. За «колхозные» месяцы стирались в прах тонкие носки.
Быт был прост: спали на нарах, матрацы набиты травой, баня раз в 10 дней. Подъём в семь утра, пробежка до речки, умывание, завтрак, обед, ужин, в перерывах – работы. Изредка танцы в деревенском клубе с приказом: «С местными не конфликтовать!». Откровенный мат не приветствовался, особенно при девчонках.
На полевых работах были заняты не только курсанты, но и студенты из других вузов. В тот первый год на одних полях трудились студентки строительного техникума и педагогического училища. Причём девчонок оказалось примерно вдвое больше, чем парней. Некоторые курсанты там познакомились с будущими жёнами.
Нужник, он же кубрик, он же по-флотски гальюн, был особенно популярен во время сбора помидоров, потому что ели их прямо в поле немытыми руками. Там же на полях собирали какие-то травы, которые заваривали и пили «для оздоровления». Работали до октября, заработали за вычетом затрат около 8 тысяч рублей – сумма невероятная по тем временам. Деньги сдавали кассиру роты, который все собранные средства бережно сохранил до самого выпуска.
Честь курсанта и безбилетники
В октябре колхоз закончился, пришла пора учёбы. Вернулись в общежития – воды нет, водохранилище пересохло. Носили из колонок вёдрами и наполняли огромные цистерны. Море – вот оно, а воды нет. Пока не было, ездили в баню на Луговую.
Роту отправляли на «общественные работы» – копать канавы, убирать мусор, работать на фанзаводе на Океанской. Во втором семестре создали комсомольскую организацию, комсоргом стал Сергей Франк. Позже он будет комсоргом СВФ, затем всего ДВВИМУ, а через год после выпуска займёт должность замполита. Затем будет служба в ДВМП, а в 1998 году Сергей Франк станет министром транспорта Российской Федерации. Когда состоялось это назначение, рота, как говорится, была горда причастностью. Но пока до него ещё 20 лет.
Октябрьской субботой 1977 года дали клятву курсанта, поклялись не уронить честь, добиваться высоких результатов и так далее. Тем же вечером подрались в Покровском парке со студентами ДВГУ и сбегали от милиции.
Не то чтобы шалости и откровенные нарушения устава не пресекались и не наказывались. Кого ловили или вычисляли, отправляли на ректорат – раз в неделю, по пятницам. Три ректорских выговора – отчисление. Боялись этого как огня, поэтому своих не выдавали и выдумывали совершенно невероятные способы избежать поимки. Чтобы заработать денег сверх стипендии, курсанты шли сторожами в ДВМП, на заводы в ночную, в швартовые ночные бригады – а это 110 рублей в месяц, да и в родной «бурсе» устраивались лаборантами.
Тогда же в лексиконе группы появилось слово «коса». Это книга со списком личного состава – общий, индивидуальный и погруппный. Командир роты проводил по ней проверки, «косил» народ, откуда и название. «Косу» пытались умыкнуть, иногда успешно, но её снова восстанавливали. Последний вариант хранится у командира роты Анатолия Русова до сих пор.
Курсанты ДВВИМУ пользовались правом бесплатного проезда на трамвае – укладывали рельсы, поэтому были освобождены от уплаты. От платы в автобусах тоже уклонялись. В газете «Красное знамя» в 1978 году была заметка:
«Самые безбилетные маршруты – это четвёртый «Луговая – Окатовая» и первый «Посьетская – Маяк». На последнем за час работы с кондуктором выручка достигает 13 рублей, без кондуктора падает до 8. Потерь за один рейс – 5 рублей. Здесь в основном не платят за проезд курсанты ДВВИМУ. Работники автоколонны предлагали училищу проездные билеты, к тому же самые дешёвые – за полтора рубля. Но ответственные товарищи «не смогли» их распространить».
«Я счастлив, что попал на СВФ»
Сдача летней сессии не считается закрытой без плавательной практики. За это время нарабатывается и первый плавценз. Без него на работу по специальности в море не возьмут. Не доберёшь месяц-два – с дипломом штурмана пойдёшь в матросы.
Проходили практику и на соревнованиях по парусному спорту. Многие ветераны его тогда (да и сейчас) преподавали в ДВВИМУ и собирали экипажи. «Кубка залива Петра Великого» ещё не было – первая регата прошла в 1986 году, – однако уже в начале 80-х была 500-мильная гонка. Одна из гонок шла по маршруту Владивосток – Посьет – Преображение – Владивосток. Тогда курсанты получили первое крещение морем, потому что попали в тайфун. Знаменитая яхта «Родина» (Л-6 постройки 1966 года, ходившая в экспедиции по следам адмирала Невельского) с первокурсниками на борту в ночь летела под одним рангоутом, без парусов. Повезло, так как шторм был попутным, но страху натерпелись все: и «зелёная» команда, и опытный капитан.
Было у курсантов учебное судно (УПС) «Профессор Ющенко» по прозвищу «Юхан». Учёба состояла из конкретных морских учений (ну, или мучений): вязание узлов, флажный и световой телеграф, свод сигналов и прочее. Работать тоже приходилось – красить шлюпки и металлические части судна, вахты стоять. На мостик к штурвалу принято было приходить в парадной форме. На мостике смотрели в бесконечное море со всех сторон и ощущали счастье.
Ежеутренняя побудка и подъём флага в 8 утра. Пожарные тревоги и авралы. Все действия по тревогам расписаны и в рамочке в каюте висят. Ходили на Крайний Север: Эгвекинот, Провидения, Камчатка, вернулись в Находку. В результате получили первую официальную морскую квалификацию – матрос II класса.
Первую практику на север вспоминали так: «Есть особое состояние – ощутить материк ногами после многих тысяч метров глубины под металлической скорлупой».
На первом курсе были и спортивные соревнования. Например, регаты на ялах, которые проводятся до сих пор. Яловые команды называли «галерниками». Команда второй роты, выиграв на первом курсе гонку и широкие эффективные распашные вёсла, так больше и не отдала этот переходящий приз никому.
На втором курсе стало больше спецпредметов. Добавились к общим и теоретическим ещё сопромат, огни (МППСС) – типографские карточки с разноцветными точками, которые нужно было вызубрить и вогнать в подкорку, электротехника, судостроительные материалы (ССМ).
«Они тягу к знаниям показывали серьёзную, – вспоминает Владимир Фёдорович Гаманов, сам окончивший СВФ и долгое время преподававший в родном университете (в 1995-2010 годах был первым проректором ДВГМА-МГУ им. адм. Г. И. Невельского). – Я читал им сопромат (сопротивление материалов), потом ТММ и ДМ (теория механизмов и машин, детали машин). Этот предмет курсанты звали «Тут Моя Могила и Друга Моего». Это всё дисциплины, характерные для инженерного образования. И, как инженеры-судоводители, они должны были эти дисциплины познать. Было много для них лишнего, конечно. Да и тогда им не повезло – сопромат преобразовали в прикладную механику, но никто ещё не знал, что вообще туда должно было входить. Освободился семестр, мне сказали – надо читать механику. А что читать? Как? Словом, вместо одного семестра я им читал сопромат целый курс. Они выжили! Это странно, конечно. Хорошая рота. Они благодарные ученики. Ничего не выдумывали, не ругали нас особо».
День пионерии
После первого курса можно было попробовать получить визу и уйти на практику за границу. Это была мечта, конечно, хотя многое зависело от рейса. Из рейсов моряки привозили всё. Обмен и продажа, как тогда это называли, фарцовка, происходила часто на Морском кладбище – подальше от патрулей. Работу на практике оплачивали бонами – валютными чеками. Магазинов, где их можно было обменять на заграничные же товары или вообще расплатиться валютой, во Владивостоке было два – «Парус» и «Альбатрос», оба на Эгершельде.
В августе 1979 года яхта «Чукотка» под командованием Леонида Лысенко возвращалась из историко-географического похода на остров Беринга. Яхту погрузили на пароход «Советский Союз», экипажу выделили каюту, капитана поселили в люкс. В посиделках выяснилось, что присутствующие старпом соседнего судна и второй штурман «Союза» тоже окончили ДВВИМУ, учились во второй роте в разное время. Узнав, что курсант из экипажа «Чукотки» тоже оттуда, наказали: «Не посрами!»
После пятого курса, когда все остальные факультеты получали дипломы, СВФ ещё должен был проходить последнюю практику, стажировку и защищать диплом – на полгода позже. К диплому все должны были пройти военную подготовку и стать лейтенантами запаса. Приносили присягу, сдавали практику на военных судах и подводных лодках.
Общий приказ на выпуск судоводителей – № 228 от 1 апреля 1983 года. Вторая рота дошла до дипломов в количестве 88 человек. Тогда же, на вручении, договорились о ежегодной встрече на центральной калитке «бурсы» ровно в 14 часов 19 мая, в День пионерии. Соблюдается этот обычай вот уже 40 лет неукоснительно. Каждая семья тех весёлых курсантов второй роты знает, что День пионерии – это святое.
«Я отношусь к этому народу с почтением. По возрасту они разные: кто-то пришёл из армии, кто-то, отслужив в армии, ещё отдал годик рабфаку. Само по себе это курсантское общение – оно воспитывает коллективизм. Никогда не видел, чтобы студенты собирались спустя 40 лет и гуляли во славу того, что они когда-то вместе проучились сколько-то лет. Они пишут стихи, книги о своём быте, с хорошим таким юмором флотским. Рассказывают, что творилось тогда в той роте. А творилось полное безобразие: они и нарушали дисциплину, и девушек водили, и пьянствовали. Но я не знаю таких курсантов, которые бы после строевой возвращались в кубрик все такие хорошие и положительные. Тогда «бурсаки» жили достаточно вольготно. Не без конфликтов было, но в целом они друг друга уважали и не вредили. Морской закон – спасай друга, а потом спасайся сам. Такие парни – справедливые. Характеристики давали преподавателям верные, они соответствовали реалиям», – говорит Владимир Гаманов.
Что интересно, каждый год преподаватели, в том числе и те, кто получал нелестные характеристики, приходят на эти встречи – с оркестром, построением и чтением «косы» у главного входа в университет.
Михаилу Никитовичу Письменному, которого с дрожью в голосе вспоминали и через 10 лет после сдачи МППСС, сегодня почти 87. Леониду Константиновичу Лысенко – 80. И они приходят, по-прежнему наставляют, даже иногда отчитывают. Ведь курсанты – это навсегда.
35-й выпуск СВФ – вторая и восьмая роты – теперь уже, конечно, не делят номера, а отмечают каждый год вместе. Многие после окончания ДВВИМУ стали всё же моряками, а затем капитанами. Другие остались работать в смежных сферах по всему миру: логистика, крюинг, агентирование. Открыли бизнес или ушли на госслужбу. А есть и те, кто выбрал свободу, – яхтенные капитаны, путешественники, даже кругосветчики. На вопрос, зачем вы собираетесь каждый год, отвечают, подумав: «Так легче живётся».
«Это было лучшее время в нашей жизни! – говорит Сергей Франк, выпускник СВФ ДВВИМУ, бывший министр транспорта РФ, председатель совета директоров компании «Совкомфлот» и председатель Совета участников судоходства по СМП. – Сбор у нас каждый год 19 мая, хотя не всегда получается приехать. Мы очень много общаемся друг с другом. Чат выпускников у меня – самый популярный. Там всё можно узнать – про жизнь, про погоду, про политику. Я утром в Москве в 7 утра встаю и уже всё знаю. У меня до сих пор есть обязательства перед альма-матер, я вхожу в учёный совет, стараюсь помогать. Очень хочется, чтобы через 40 лет те, кто сейчас учится, тоже собирались здесь. Кажется, что они сейчас меньше сплочены. А крепость дружеских уз второй роты – она легендарна. Я бы сказал, что надо гордиться этим – не так много у нас вузов в стране, где спустя 40 лет после выпуска люди прилетают со всей страны на встречу. Мы всех помним, всех вспоминаем, никого не забыли!»
