Эндемики и специфичные виды дальневосточных растений привлекают коллекционеров ботанических редкостей. Охотники за цветами в сезон выкапывают или срывают необходимые ростки, собирают семена, продают их в другие регионы, тем самым уменьшая и без того невеликие популяции. Сейчас плантхантеры начали прибегать уже и к уловкам, выдавая себя за сотрудников Ботанического сада ДВО РАН во Владивостоке.
Ботсад забил тревогу – неизвестные под видом сотрудников научного учреждения пытаются установить места произрастания редкого вида связноплодника. Он был обнаружен и описан в 2005 году, его популяция крайне мала, поэтому учёные держат координаты в секрете. Связноплодник (или симплокарпус) Егорова ищут так называемые плантхантеры – охотники за редкими растениями на продажу.
«Совершенно случайно мы узнали, что в соцсетях, региональных группах и каналах распространяются такие объявления [о поиске растения]. Даны они якобы от имени сотрудников Ботанического сада, но все контакты, указанные в объявлении, ошибочны. Что даёт возможность по теме объявления связаться только с тем человеком, кто его вывесил. Речь в нём идёт о действительно редком, уникальном растении с очень ограниченным ареалом. Координаты его мы сознательно не публикуем, чтобы охотники за редкими растениями – по сути браконьеры – плантхантеры, которые ищут редкости, не могли выкопать и продать их коллекционерам. Пожалуйста, сообщайте нам по нашим официальным адресам на сайте или в наших соцсетях и каналах о подобных поисках. Мы всеми возможными способами стремимся сохранять биоразнообразие уникальной природы Дальнего Востока. Очень надеемся на вашу помощь», – пишут сотрудники Ботсада в своём Telegram-канале.
Как оказалось, для продажи ищут не только связноплодник, но и многие другие растения, в том числе краснокнижные и эндемики. Об угрозе для дальневосточной фауны, исходящей от коллекционеров и жажды наживы, корреспондент Новостей VL.ru поговорил с кандидатом биологических наук, научным сотрудником Ботанического сада-института ДВО РАН Ириной Крестовой.
«Люди ищут экзоты, наши редкие местные виды. Это коллекционеры, искушённые в ботанических редкостях. Они собирают в своих частных коллекциях видовые растения, редкости природной флоры Дальнего Востока, Кавказа, Алтайских гор, то есть экзотических регионов. У нас в крае очень много таких привлекательных растений. А добываются они очень разными способами, чаще всего это просто выкапывание в природе. Такое было всегда, но трудно было отследить. А сейчас мы очень ясно видим: у нас есть электронный гербарий сборов растений со всего Дальнего Востока. И по новым правилам точка сбора должна отмечаться координатами GPS. Он у нас отсканирован и находится в общем доступе, чтобы специалисты могли с ним ознакомиться. Но в этот гербарий входят и те люди, которые отслеживают координаты, считывают. Мы видим, что кто-то прошёлся по редкостям дальневосточным, вероятно, с целью дальнейшего сбора. Это дорогое удовольствие. Среди любителей растение, которое встречается реже, в деньгах ценится выше. Потому те, кто смог его в природе раздобыть, вполне выгодно могут его потом продать», – говорит Ирина Крестова.
В Приморье на слуху, пожалуй, только корневики и шишкари, промышляющие добычей кедровых шишек и дикого женьшеня. За один сезон «цветочные браконьеры» могут добыть растений на несколько миллионов рублей. Но, кроме этих известных, страдают и другие. Также под угрозой прострелы (подснежники), печёночницы, краснокнижные мелкие ирисы, рододендроны, пионы с редким окрасом (в отличие от тюльпанов окраска пионов – это не вирус, а природная форма).
То, что происходит сейчас у нас, похоже на «орхидейный бум», царивший в Европе в XIX веке. Началась эта «цветочная лихорадка» с подарка: капитан Кук привёз орхидею герцогу Девонширскому. Она так ему понравилась, что герцог решил собрать самую большую коллекцию этих цветов, построил огромную оранжерею в Чатсуорт-хаусе и стал выращивать орхидеи. Моду подхватили другие видные лица и европейская знать, спрос на орхидеи повысился до такой степени, что тысячи европейцев устремились в Южную Америку, Азию и Африку в поисках орхидей. Потенциальный риск нивелировался огромным заработком.
«Сейчас есть коллекционеры, которые ищут редкости умеренных широт, – говорит Ирина Крестова. – Мы многих знаем в лицо, отслеживаем их по соцсетям. Видим, как они едут весной накопать редких прострелов на Дальнем Востоке или на Алтае, потом выкладывают фотографии и хвастаются успехами. Часто это краснокнижные растения, хотя не всегда. Привлечь к ответственности можно, если поймать за руку или обнаружить цветок в багаже в аэропорту. Но это довольно сложно, потому что растения травянистые, небольшого размера. Самое неприятное, что жители Дальнего Востока сами помогают этим людям, естественно, не забесплатно. Те, кто знает, где растут эти растения. Для нас очень неприятно бывает узнать, что это делают люди, которые сами занимаются растениями. Егеря на особо охраняемых территориях, например. Они знают, где растут редкости, сами выкапывают или привозят туда людей. Так из природы исчезло довольно много лесных орхидей-башмачков. Очень большое внимание со стороны любителей озеленения к нашему рододендрону Шлиппенбаха. Нам известны факты, когда люди приезжали, накапывали эти кусты и отправляли контейнерами в центральную часть страны. Не всегда это ООПТ – где-то ареал выходит за границы охраняемой территории, там и копают. Это краснокнижное растение, и за его изъятие может наступить уголовная ответственность. Но многих это не останавливает, потому что куст действительно дорогостоящий».
С «цветочными браконьерами» всё непросто, в отличие от животного мира. Черенок или саженец обнаружить у человека сложнее, чем ружьё и тушу. А на семена вообще вряд ли кто-то обратит внимание. К тому же сбор семян на самом цветке не отразится. Но зато уменьшит популяцию в природе. Люди отмечают во время цветения место расположения редкого растения, а затем приезжают в «биологическое время», когда это безопасно для него, и выкапывают.
«Такие факты трудно отследить, и от этого ещё печальнее. У нас мало мест осталось, где растут, например, Венерины башмачки. Раньше встречались целые поляны, заросли. А сейчас приходишь туда, где был 10 лет назад, а там природа не изменилась, экосистема не поменялась, лес не вырубили – но башмачков там уже нет, все выкопали. Есть вероятность, что в ближайшей перспективе могут быть утрачены некоторые растения. Связноплодник Егорова, например, уникально малочисленен. Сохранить его очень трудно, он капризный – его будет непросто прижить в новых условиях, есть большая вероятность гибели. И когда наши сотрудники нашли этот вид и описали его, а это новый вид на территории Приморского края, было уже много попыток узнать, где же он растёт. Некоторых плантхантеров мы знаем в лицо и пофамильно, но они пытаются уже через других лиц узнать местоположение. С одной стороны, это материальная выгода, а с другой – спортивный интерес. Коллекционеры растений, которым удаётся обнаружить и изъять редкий вид, гордятся собой. Но в случае со связноплодником пока получается сохранять тайну», – поясняет биолог.
Подобным образом в Приморье едва не утратили лиану с необыкновенным цветком – кирказон маньчжурский. Это лекарственное растение, и китайцы браконьерили его почти в тех же масштабах, что и женьшень. Срезали взрослые лианы, поэтому кирказон не мог набрать семена и размножиться. Его опыляет только один вид бабочек – парусник Альциной. Поэтому в 90-е года даже пришлось проводить специальную программу реинтродукции, высаживая кирказоны на охраняемых территориях. Даже сейчас это растение занесено в Красную книгу России.
«У нас в саду тоже бывают случаи, хотя не массовые, – говорит Ирина Крестова. – У нас постоянное патрулирование территории. Раньше выкапывали пихты или клёны, но это практиковали жители близлежащих домов, не массово. Мы с ними провели работу, и уже несколько последних лет мы такого не отмечали. Но вот плантхантеры приезжают осенью и прямо с экспозиции пытаются собрать семена. Мы усиливаем охрану наших коллекционных объектов осенью. Одного московского любителя мы как-то сняли с забора в 7 или 8 утра. Он лез через забор за семенами редкого ампелопсиса японского, зацепился за металлический колышек и сам себя снять не смог».
Даже не редкие растения могут оказаться под угрозой. Московские озеленители приезжают осенью и сотнями выкапывают клён ложнозибольдов. Это, пожалуй, самый декоративный и красивый из всех клёнов. Он не очень дорогой, но из семян его проращивать долго, поэтому выкапывают молодые саженцы. Затем в питомниках его доращивают или продают так, а местная популяция беднеет. И клён ложнозибольдов, и кирказон маньчжурский, и рододендрон Шлиппенбаха продаются в Ботаническом саду от 350-750 рублей за саженец – не такие уж и большие деньги, чтобы ради этого обворовывать природу.
