Во Владивостоке принято считать, что самыми большими пушками, оборонявшими наш город и его окрестности, были орудия знаменитой «Ворошиловской батареи». Грозное сооружение на Русском острове до сих пор щетинится огромными стволами. Но были в военной истории города и куда более грандиозные пушки, причём не стационарные, а вполне себе подвижные. Как создавалась 6-я отдельная железнодорожная батарея, откуда взялись электрокары и какие «хвосты» есть у артиллеристов, читайте в историческом материале Новостей VL.ru.
«Измаил» на колёсах
В ночь на 14 декабря 1932 года во Владивосток на станцию Первая Речка прибыл военный эшелон. В его составе, помимо вагонов, была огромная платформа, обшитая досками и закрытая сверху брезентом. Со станции эшелон сразу же убыл в долину Первой речки на другую станцию, носившую название «База». Днём к составу прибыл лично командующий Морскими силами Дальнего Востока Михаил Владимирович Викторов. Причиной визита такого высокого начальства и стала та, укрытая досками, платформа: ведь под маскировкой скрывался транспортёр с 356-мм орудием, первый из трёх, прибывший в наш город к своему месту службы.
История 14-дюймовых орудий началась ещё в царской России. Русско-японская война заставила пересмотреть подход к флоту Российской империи. С 1909 года началась работа над судостроительной программой, по которой должны были быть построены новые корабли и подводные лодки. Одним из проектов стали линейные крейсера типа «Измаил». Они должны были иметь на вооружении по двенадцать 356-мм орудий в четырёх трёхорудийных башнях. Также из вооружения должны были устанавливаться 130-мм орудия с длиной орудия в 55 калибров (7,1 м) образца 1913 года. Эти меньшие по калибру орудия тоже активно использовались в обороне Владивостока как в железнодорожной артиллерии, так и на стационарных батареях.
А пока шла работа над новыми кораблями. Проект 356-мм орудий был разработан на Обуховском заводе. Но из-за загруженности предприятия в связи с началом Первой мировой войны эти орудия также были заказаны на заводе «Виккерс» в Англии. К окончанию Гражданской войны имелось десять готовых стволов, поставленных из Англии. Также имелись семь недоделанных стволов Обуховского завода. А вот корпуса самих кораблей в разной степени готовности было решено пустить на слом.
За имевшиеся орудийные стволы взялся инженер-конструктор Ленинградского металлического завода (ЛМЗ) Александр Григорьевич Дукельский. В инициативном порядке началась работа над возможностью использования 356-мм орудий в железнодорожной артиллерии. За основу для проекта был взят американский транспортёр МК1920. Эта железнодорожная установка имела две технические особенности. Одна из них – стрельба со специально подготовленных оснований с горизонтальным наведением на 360°. Вторая – это так называемый верхний лафет. В походном положении он опускался, понижая вертикальный габарит транспортёра. В боевом же поднимался, чтобы при больших углах возвышения орудия не приходилось выкапывать яму для упора казённой части в грунт.
Необходимая стране «экзотика»
И вот в 1927 году Дукельский представляет готовый проект размещения 356-мм орудий на железнодорожном транспортёре. Но тогда идея показалась слишком экзотической, и по ней в вышестоящих артиллерийских инстанциях никакого решения принято не было, о чём составителя проекта и уведомили. В 1930 году Александра Григорьевича арестовало ОГПУ по делу Промпартии. Но в это же время возникает военная угроза для СССР. Потребовалось усилить береговую оборону, и тут могли сыграть свою роль железнодорожные установки как мобильные носители артиллерии весьма крупных размеров. Так что прежде считавшийся «экзотическим» проект запустили в работу. Для его реализации ОГПУ организует под своим крылом Особое конструкторское техническое бюро № 3. Ну а самого Александра Дукельского в итоге освободили в 1932 году.
Транспортёр имел восемнадцать колёсных пар, которые были собраны в тележки по несколько осей. Передняя часть транспортёра опиралась через балансир на две тележки, из которых одна имела четыре оси, а вторая – шесть. Задняя часть транспортёра опиралась также через балансир на две четырёхосные тележки. При этом четырёхосные тележки имели свои моторы, что позволяло транспортёру при необходимости перемещаться самостоятельно по рельсам, правда, со скоростью пешехода. Полный вес установки в походном положении достигал 400 тонн, полная длина – 35,8 метра. Вес самого орудия составлял 83,3 тонны. В боевом положении высота орудия по оси цапф (точки крепления к станку) над рельсами составляла шесть метров. В походном положении благодаря опускающемуся лафету высота уменьшалась для прохода в рамках габаритов железнодорожных сооружений и составляла 3,9 метра от рельсов до оси цапф.
С габаритами установок и тоннелем имени Сталина связана одна занятная история. Тоннель создавался, в том числе, и для маневрирования железнодорожной артиллерии. К моменту, когда он был сдан и введён в строй, орудия 6-й батареи находились во Владивостоке уже длительное время. Тем не менее при первой попытке провести по тоннелю один из транспортёров, столкнулись с тем, что он не проходил по высоте. Пришлось проводить работы по переделке тоннеля и его углублять. Таким он остаётся и сегодня.
Во время работы над установкой орудийные станки менять не стали, оставили корабельные. Единственное - в механизмах наката и отката поменяли регулировку с оглядкой на новый вариант использования орудий. Поскольку угол возвышения был увеличен до 50°, то и подъёмные сектора тоже были увеличены и располагались по бокам от орудий. При стрельбе с рельсового пути установки имели возможность небольшого наведения по горизонтали в пределах 5,5° (по 2,75° влево и вправо). Дальность стрельбы установок дальнобойным фугасным снарядом образца 1928 года весом 512,5 килограмма составляла 52,8 километра.
Для питания установок изначально решили установить электростанцию в передней части балки транспортёра. Но после отстрела выяснилось, что она в таком случае попадала под воздействие пороховых газов и, мягко говоря, чувствовала себя не очень. По итогам было принято решение с транспортёра станцию снять и спроектировать для этих нужд отдельный вагон. Для обеспечения работы одной установки имелся набор специализированных вагонов. С транспортёрами шли вагоны-погреба для снарядов, для зарядов, вагоны - силовые станции. При этом вагоны-погреба имели лёгкое (6 мм крыша и 20 мм стены) бронирование. На каждую батарею имелся вагон - центральный пост, в котором располагались необходимые приборы для обработки данных и обеспечения стрельбы. Для размещения личного состава тоже имелись отдельные вагоны. А также в общем списке были вагон-клуб, вагон-штаб и другие.
Шесть заводов и холодное масло
Выше мы упоминали, что работы над установками шли на ЛМЗ. Но сразу уточним, что не один этот завод принимал участие в их создании. Центральные балки транспортёров производились на заводе «Красный Путиловец» (сейчас – Кировский завод в Санкт-Петербурге). На этом же заводе произвели колёсные тележки для установок. На Ижорском заводе изготовили броню и шаровые погоны. «Северная верфь», хоть и является судостроительным заводом, выполнила навеску брони на вагоны-погреба. На Харьковском электромеханическом заводе изготовили электрооборудование, в том числе оборудование для вагонов - силовых станций, которые изготовил Ленинградский вагоностроительный завод им. Егорова. Также в изготовлении различных частей принимали участие завод имени Ленина (до этого и сейчас – Невский машиностроительный завод), завод «Большевик» (также до и после – Обуховский завод).
Ещё в процессе сборки установок началось формирование личного состава 6-го отдельного железнодорожного артиллерийского дивизиона. Первым командиром стал Иван Викентьевич Малаховский. Тогда же четверо артиллеристов были отобраны с форта Краснофлотский (Красная Горка). Здесь стоит уточнить, что форт имел на вооружении артиллерию калибром вплоть до 305-мм в двух вариантах установок. И люди, служившие там, имели хороший опыт в артиллерийской науке. В этой четвёрке были как младшие командиры, так и рядовой состав.
В июле 1932 года первый собранный транспортёр убыл на Ржевский полигон для проведения испытаний. Перед этим была создана правительственная комиссия с весьма серьёзным составом: в неё вошёл Павел Шешаев, бывший в то время сотрудником Артиллерийского научно-исследовательского морского института (осенью того же года он станет его начальником), от Военно-морской академии – профессор Евгений Бравин, от Морских сил Балтийского моря был Василий Александров, занимавший в то время должность флагманского артиллериста. Были представители от других ведомств. Председателем комиссии назначен комендант Ижорского укрепрайона Морских сил Балтийского моря Сергей Ильич Воробьёв.
И вот на полигоне, в присутствии в том числе и Дукельского, начались испытания. Сперва провели стрельбу с рельс. Но не только железо проверялось – внимательно следили и за работой личного состава батареи. При первых испытаниях и выявилось неудачное расположение силового агрегата, который потом перенесли в отдельный вагон: при первом выстреле у силовой вылетели свечи и оборвалась часть проводников. Эти мелкие неполадки пришлось устранять быстро и на месте, чтобы проверить установку уже выстрелом на усиленном заряде. Это система выдержала. После испытаний Александру Григорьевичу Дукельскому зачитали благодарность от Реввоенсовета. После этого он и был освобождён.
Некоторые недостатки, которые проявились при первых испытаниях, устранили, и установка отправилась на следующий цикл. Транспортёр был переведён со Ржевского полигона сначала в Лебяжье, а потом отправлен на позицию «3000», где была запланирована целая серия испытаний и подготовлено бетонное основание для ведения кругового огня. Необходимо было проверить, как работает горизонтальная система наводки, определить опрокидывающие усилия, а также проверить прочность самого основания. Помимо этого, испытаниям должны были подвергнуться электрокары, которые были сделаны для доставки снарядов и зарядов от вагонов-погребов тогда, когда установки стояли на бетонных основаниях.
Испытания новой установки привлекли внимание высшего руководства. На позицию приехал Климент Ефремович Ворошилов, бывший в то время народным комиссаром по военным и морским делам, а позже неоднократно приезжавший во Владивосток. Во время подготовки к его визиту произошёл курьёзный случай. В возникшей суете один из краснофлотцев, которому поручили заполнить компрессор (откатник) маслом, перепутал вентили. В итоге масло попало в каморную часть. В итоге, когда открыли замок орудия, масло вытекло на стоявших снизу краснофлотцев – к счастью, холодное. Можно представить тот набор слов, который в сторону неудачливого сослуживца полетел от пострадавших. Тем не менее было не до разборок, а пришлось бежать приводить себя и орудие в порядок.
Проверяли ещё и ходовую часть транспортёра. Его отправили в пробег протяжённостью в 2000 километров по маршруту Лебяжье – Псков – Лебяжье. Но транспортёр ходил не один. В эшелоне, помимо него, были два вагона-погреба, жилые вагоны и динамоэлектрический.
Финальным испытанием батареи перед отправкой на Дальний Восток были совместные стрельбы всего дивизиона по морской цели. Во время этой стрельбы заодно проверили схему работы ПУС (приборы управления стрельбой). Совместная стрельба впервые была выполнена дивизионом 23 сентября 1933 года. Спустя месяц, 25 октября того же года, 6-й отдельный железнодорожный дивизион был принят на вооружение Береговой обороны Военно-морских сил РККА, и вскоре началась подготовка к отправке на Дальний Восток. Приказ был получен 2 ноября 1933 года. Дивизион решили разделить на четыре эшелона и отправить к берегам Тихого. Итак, три эшелона имели один состав: транспортёр, два вагона-погреба, вагон - силовая станция, два классных вагона для личного состава, вагон с ЗИПом, кухня, вагон с продуктами, вагон с электрокарами и две контрольные платформы (на одной располагалось аварийное имущество, на второй – зенитные пулемёты). Вагон - центральный пост шёл в составе первого эшелона. Четвёртый эшелон вёз хозяйственное имущество, боезапас и прочие нужные вещи. Первый эшелон вышел с позиции «3000» 3 ноября 1933 года. За ним с интервалом в сутки последовали остальные.
От Ленинграда до Владивостока
Маршрут проходил через Вологду в сторону Вятки и далее по Транссибирской магистрали. Было принято решение идти в обход Московского железнодорожного угла, который был весьма загружен. На этом пути периодически возникали проблемы. Железнодорожные пути местами были весьма изношены, и эшелоны переходили на встречный путь, который был в лучшем состоянии. Под Омском пришлось аккуратно переправляться через деревянный мост, о старости которого командира дивизиона предупредили заранее. Малаховский выдвинулся вперёд эшелонов для осмотра моста и пробыл у него, пока все не перешли на другой берег.
Следующий неприятный случай произошёл в районе Верхнеудинска (с 1934-го года Улан-Удэ). Там машинист первого эшелона допустил превышение скорости и пришлось использовать экстренное торможение, которое привело к повреждениям ходовой части, но после небольшого ремонта состав двинулся дальше.
Интересный участок пути был от Хабаровска до Владивостока. Здесь местами рельсы подходили близко к границе, и на таких участках эшелоны сопровождала авиация. В ночь с 13 на 14 декабря первый эшелон приходит во Владивосток, где его встречает начальник штаба 12-й морской железнодорожной бригады, которая ещё находилась в процессе формирования, Иван Иванович Швечков. А уже днём прибыл Михаил Викторов.
18 декабря началась подготовка к переходу транспортёра на позицию в районе бухты Тихой. Поскольку тоннель имени Сталина ещё не был построен, транспортёр двигался по ветке, проложенной вдоль бухты Золотой Рог. Для этого из долины Первой речки транспортёр вышел сначала на одноимённую станцию, а потом двинулся дальше в сторону центра города – можно представить картину передвижения огромной установки через Владивосток. Следом на позицию ушли остальные две установки. Началась их служба на новом месте.
Позиция была оборудована заранее. На месте были сделаны бетонные основания для ведения кругового огня. Представляли они собой типовое решение, в виде трёх железобетонных оснований, расположенных в шахматном порядке на двух параллельно идущих ветках. Под командный пункт батареи решили использовать массив 309-й батареи Владивостокской крепости (больше известна как батарея 55-й высоты). Двухэтажный погреб батареи приспособили под расположение штаба и кубрика личного состава. Дальномерный павильон с броневой крышей, стоявший на правом фланге, приспособили под рубку управляющего огнём. А через какое-то время к массиву погреба с фронта пристроили дополнительный каземат с лёгким перекрытием.
При этом работами по созданию поста занимались не сами артиллеристы, 12-й бригады, а УНР-109 Управления оборонительного строительства МСДВ. Но итоги работ не понравились в силу низкого качества, о чём командир батареи Иван Малаховский доложил Алексею Елисееву, бывшему в то время комендантом ВУРа (Владивостокского укрепрайона).
Так же были устроены четыре прожекторных позиции: одна у бухты Тихой, две у бухты Промежуточной и ещё одна южнее бухты Горностай. Помимо этого, был оборудован туманный пост у уреза воды на небольшом скальном выступе между бухтами Тихая и Промежуточная. Долгое время эта постройка, сделанная из бетона, считалась сооружением 30-х годов, скопированным с дальномерных павильонов крепости. В отличие от них она была полностью бетонная (крепостные дальномеры имели крышу из броневой стали) и намного грубее сделанная. Но буквально пару лет назад появилась фотография периода интервенции, где у павильона стоят чехословаки. Поэтому выходит, что он всё-таки имел отношение к крепости.
Под запасной командный пункт планировали использовать редут № 5 – даже с учётом того, что этот объект уже был занят 63-м зенитным отдельным артдивизионом под свой командный пункт. Позднее, уже во время войны, под нужды батареи стал использоваться ещё один объект крепости – недостроенная башенная крепостная батарея № 308, находившаяся чуть ниже 309-й батареи бывшей крепости (расположены рядом в сторону моря).
Баян и «хвосты»
1 февраля 1934 года на позиции 6-й батареи был произведён отстрел материальной части. Если говорить простым языком, орудия батареи провели проверочные стрельбы. Эти испытания показали, что вся матчасть после длительного и далеко не лёгкого перехода через страну работает, как ей и положено. Из акта, составленного по результатам стрельбы: «…Первые три залпа – поорудийно, а четвёртый залп батарейный. Всего произведено шесть выстрелов. Дистанция 95 каб… (17,6 км) На основании испытания стрельбой комиссия считает, что ориентировка и регулировка произведена правильно». Батарея начала службу на новом месте. В том же феврале, в день Красной армии, дивизион получил подарки, среди которых был баян с поздравительной надписью от «…бывших красноармейцев и красных партизан». Следующие стрельбы прошли уже в июле 1934 года, когда была полностью смонтирована система приборов управления стрельбой. Огонь вёлся по буксируемому в море буксирным катером щиту. Тогда же летом началось формирование 12-й морской железнодорожной бригады, в состав которой сперва вошли уже базировавшийся во Владивостоке 5-й железнодорожный дивизион в составе трёх батарей, 6-й отдельный дивизион и железнодорожные роты, которые занимались обслуживанием путей. На должность командира бригады назначили первого командира 6-й батареи Ивана Малаховского, а его место занял Георгий Павлович Топорков, исполнявший до этого должность начальника штаба 6-го дивизиона.
Личный состав поселили в долине Первой речки у станции «База». Там имелись казармы, оставшиеся от Владивостокской крепости, но в момент прибытия батареи состояние строений, куда поселили личный состав, было не лучшее. Как вспоминали очевидцы, в казармах было холодно и гулял ветер. Помимо этого, добираться до позиции батареи приходилось пешком через владивостокские сопки. И маршрут у артиллеристов шёл через гору Суворова, где располагался одноимённый форт крепости. Через какое-то время на форте разместился флагманский командный пункт (сначала МСДВ, а затем и ТОФ) «Гранит», который в этой роли прослужит до 1940 года, пока не будет создан новый береговой флагманский командный пункт «Скала». Сам же «Гранит» будет использоваться для командного пункта Береговой обороны Тихоокеанского флота. Собственно, с расположением на форте «Гранита» ежедневные марши через эту сопку начали смущать артиллеристов в силу того, что теперь там постоянно бывало высокое флотское начальство. Да и охрана объекта вряд ли была рада ежедневным маршам приличной толпы народа сначала утром, а потом вечером. Но был найден новый путь по распадку рядом с сопкой.
Осенью 35-го года проходили стрельбы, которые вышли не слишком успешными. Связано это было как с уходом на дембель подготовленных матросов, так и с просадкой в навыках командиров: вместо того, чтобы нормально заниматься подготовкой, личный состав вынужден был решать большое количество бытовых проблем. 4 октября тоже года батарея принимала участие в тактическом учении. Тогда 6-я батарея совместно со 180-мм батареей № 902 (остров Русский, район мыса Ахлёстышева), 305-мм батареей № 981 («Ворошиловская») и 305-мм железнодорожной батареей № 8 (пришедшей уже к тому времени на Тихий океан и базировавшейся у посёлка Дунай) должна была уничтожить условные корабли неприятеля и десант в Уссурийском заливе. Эта задача была выполнена успешно.
В следующем году происходит два примечательных события. Первое из них – это вручение ордена Красной Звезды в Кремле первому командиру батареи Ивану Малаховскому. А второе – визит на батарею наркома путей сообщения Лазаря Моисеевича Кагановича. В 37-м году батарею посетила делегация высоких начальников: прибыли командующий Тихоокеанским флотом Михаил Викторов, Ян Гамарник, бывший тогда в том числе и на должности первого заместителя наркома обороны, и с ними первый секретарь Дальисполкома Иосиф Михайлович Варейскис. В истории части имена и фамилии этих гостей не указывались, так как Викторов и Варейскис были расстреляны в период репрессий, а Гамарник по официальной версии застрелился сам.
Шли годы, и шла служба. Проводились стрельбы, шли работы по дооборудованию позиции и командного поста, обслуживалось оборудование. Из интересного хотелось бы отметить идеи по использованию тоннелей недостроенной крепостной батареи № 308 для укрытия матчасти 6-й батареи. Мысль была, конечно, занятная и предложена была Елисеевым. Но потребовала бы прокладки новой железнодорожной ветки и проведения приличного объёма тоннельных работ. Он же предлагал создать ложные позиции, а дороги, проходившие поблизости от батареи, закрыть для свободного доступа.
С новым пополнением, приходившим служить на батарею, возникали курьёзные случаи, часто получавшиеся из-за провала в обучении. Так, в ходе стрельб молодому краснофлотцу-телефонисту по фамилии Васильев пришлось столкнуться с примером терминологии, которую он ещё не знал. В его задачи входила передача на центральный пост команды управляющего огнём, а обратно необходимо было принимать доклады и передавать командиру. И вот в потоке сообщений он слышит доклад: «Падает хвост!» (батарея перешла на огонь на поражение, и залпы орудий шли с интервалом в 45 секунд: когда падал снаряд первого орудия, второй был ещё в полёте – такую ситуацию называли «хвост»). В недоумении Васильев пытается выяснить, что или чей этот хвост и куда он падает, но его прерывает находившийся рядом помощник командира батареи, который, повышая голос, отдаёт команду: «Доложите: падает хвост!». Время-то идёт, и скоро упадут остальные снаряды. Несчастный, ничего не понимающий Васильев поворачивается к командиру батареи капитану Фёдору Антоновичу Коковинову: «Товарищ капитан, падает какой-то хвост, а какой, я не понял». А поскольку у щита уже встали все три всплеска и доклад о падении пришёл с опозданием, командир был недоволен, и Васильев получил простой и короткий ответ: «Кобылиный!» Бывшие рядом артиллеристы рассмеялись. Ну а несчастный телефонист уже после окончания стрельб был просвещён товарищами на тему артиллерийских «хвостов».
Ещё из комичного стоит вспомнить шутку, которую выдавали старослужашие на некоторые вопросы молодых. Показывая на трёхдюймовую пушку, закреплённую на стволе 356-мм орудий для стволиковых стрельб, «старики» называли её мушкой. Мол, вот с её помощью целимся и попадаем. Некоторые молодые матросы верили.
В боевой готовности
В 38-м году из-за обострения обстановки у границы артиллеристы жили на позиции в постоянной готовности. Началось это всё в марте, погода стояла сырая, ветреная и холодная. Только в мае готовность сняли, но ситуация оставалась напряжённой. Во время боёв у озера Хасан личный состав находился у транспортёров круглые сутки. При этом шла постоянная работа по обустройству убежищ на случай воздушного налёта. Помимо этого, днём бóльшая часть личного состава убывала в порт на загрузку на транспорты боеприпасов и продуктов, которые уходили к линии боёв.
В 1940 году один из транспортёров 6-й батареи ушёл на Эгершельд на позицию 7-й железнодорожной батареи, где имелись такие же бетонные основания для ведения огня. 24 февраля 356-мм орудие готовится к открытию огня. На Русском острове были организованы выносные корректировочные посты. А сопки вокруг позиции усеяны любопытными людьми, пришедшими посмотреть на огромное орудие. Там и так базировалась 305-мм артиллерия, но орудия всё-таки были поменьше и не такие внушительные. Расстояние составляло 100 кабельтовых (18,52 км) от места расположения транспортёра до щита-цели, установленного на льду Амурского залива. Он был не видим напрямую с позиции.
В августе того же года батарея в полном составе перебазировалась на Эгершельд для проведения очередной стрельбы – в этот раз ночной, с подсветкой цели прожектором. Тогда произошёл случай, который мог бы привести к серьёзным последствиям. Во время работы батареи после очередной команды «Залп!» вместо трёх поочерёдных выстрелов произошли только два. Третий транспортёр молчал, и на нём погас свет. От сотрясений при стрельбе произошло замыкание проводов. В вагоне-погребе, где располагались заряды, в том числе и уже извлечённые из пеналов, загорелась изоляция проводов. Быстро среагировать успел политрук транспортёра, который, сбросив свой бушлат, сумел потушить провода. В этой суете с отключённым светом один из электрокаров потерял ориентировку и застрял, провалившись через настил. Но после заминки транспортёр снова смог вести огонь, стрельба прошла успешно с попаданием в щит.
22 июня 1941 года батарея переходит на повышенную готовность. К имевшимся двум на тот момент паровозам перекидывают ещё пять. И вот уже семь паровозов сутками стоят под парами, готовые сразу же по приказу перебросить батарею туда, куда укажут. В октябре пришёл приказ на выделение группы матросов для отправки на флот, и желающих оказалось намного больше нужного количества, но отправить всех возможности не было. За период войны учёба и подготовка продолжались. Проводились сухопутные стрельбы, так как опыт боевых действий на западе страны показал высокую значимость морской железнодорожной артиллерии в сухопутной обороне. Тем более под Ленинградом действовала 11-я железнодорожная батарея с 356-мм орудиями. В феврале 1942 года второй транспортёр 6-й батареи уходит в Кипарисово для проведения учений по отработке стрельб с применением корректировки с самолёта. По легенде учений противник занял линию Тавричанка – совхоз «Дубки» – озеро Малое Утиное. Перед проведением основных стрельб решили отработать схему управления, для чего провели стрельбу без самолёта. Затем уже с ветки в Киаприсово, которая отходила перпендикулярно от основного пути, провели полноценные стрельбы, на которых присутствовал Иван Малаховский, уже в звании генерал-майора и в должности коменданта Береговой обороны. Стрельбы прошли успешно, хоть и не без заминок, а по их итогу принесли счёт за 222 выбитых в округе стекла. В том же году состоялись ещё одни стрельбы с использованием авиации. В рамках этого взаимодействия на батарею приезжали лётчики. Легенда учений была в том, что корабли противника под прикрытием дымовой завесы пытаются прорваться в Уссурийский залив. Батарея в очередной раз била по буксируемому щиту. Второй и третий транспортёры отстрелялись полностью, выпустив по двенадцать снарядов, а у первого по техническим причинам были пропуски в количестве аж семи. Тем не менее высшее командование осталось довольно результатом стрельб.
Осенью 1942 года транспортёры поочерёдно снимались с дежурства и по одному отправлялись на ремонт части своего оборудования. Весной 1943 года проводились новые учения по отработке навыков маневрирования. Первым на эту задачу был отправлен 3-й транспортёр, который сначала прибыл на станцию Океанская, затем через Ворошилов-Уссурийский убыл на станцию Липовцы, где было произведено развёртывание установки, но без стрельб. В том же году в Артиллерийских мастерских Тихоокеанского флота начали ремонт матчасти. Первым на ремонт в январе-апреле уходил 2-й транспортёр, за ним, в апреле-сентябре, 3-й транспортёр, а с октября 43-го по март 44-го ремонт прошёл 1-й транспортёр. В том же 1943 году один из транспортёров уходил для проведения сухопутных стрельб в район станции 45-й километр (современная станция Амурский залив), опять же с корректировкой с воздуха. Ну а в 44-м году все стрельбы, которые проводила батарея, прошли на оценки хорошо и отлично. Здесь сказалась планомерная и серьёзная работа Павла Пташникова, командовавшего батареей с 1939 по 1944 год, принявшего её будучи в звании капитана и переведённого с неё в звании майора на преподавательскую работу в Училище береговой обороны ВМФ. В том же году на должность командира был назначен майор Иван Титов.
Иван Арсеньевич службу в береговой артиллерии ТОФ начал в 1935 году в должности командира огневого взвода 902-й батареи Владивостокского укрепрайона (батарея располагалась на Русском острове). Затем служил в должности сначала второго, а затем и первого помощника командира этой батареи. В 1938 году был назначен командиром 902-й батареи. Затем была учёба в Севастополе в 1940-1941 гг., после чего Титов возвращается на должность командира этой батареи. Затем в 1943 году стал командиром 901-й батареи на острове Попова (обе батареи имели на вооружении по четыре 180-мм установки МО-1-180) и начальником гарнизона острова. Некоторое время служил начальником Штаба 3-го отдельного артдивизиона на Русском острове (в состав дивизиона входили пять батарей: 904-я с четырьмя 152-мм пушками на острове Шкота, 982-я с четырьмя 180-мм установками МО-1-180 на Русском острове, 902-я там же, 981-я с двумя башнями с 305-мм орудиями и 929-я с четырьмя 45-мм пушками, которая располагалась на острове Рикорда). И вот отсюда уже опытный артиллерист, имевший дело с крупнокалиберной артиллерией, получил назначение на должность командира самой мощной батареи Тихоокеанского флота. На этом посту Титов прослужит до 47-го года. Ну а в 1945 году батарея обеспечивала выход в море кораблей флота. Личный состав продолжал службу и учёбу.
За ненадобностью…
В 1949 году все три транспортёра батареи прошли через капитальный ремонт, который включал в том числе и замену стволов. В период войны в Корее батарея находилась в состоянии повышенной готовности. В 1951 году батарея становится 1541-м отдельным железнодорожным артиллерийским дивизионом. Тогда же, в 50-е годы, батарея выходит на учения в Хасанский район. В составе бригады участвовала в манёврах и уходила вплоть до Лесозаводска. В 1953-м батарея провела совместную стрельбу с крейсером «Калинин». В том же году по итогам боевой подготовки дивизион снова становится лучшей частью. В 1955 году 1541-й отдельный дивизион переименовывается в 433-й. В 1956-м матчасть дивизиона находится в плановом ремонте.
В эти годы верховная власть в СССР пришла к мнению, что артиллерия больше не нужна. В следующем году 12-я бригада сворачивается в 741-й отдельный морской железнодорожный полк. К тому моменту в её составе остаются только бывшие 6-я, 7-я и 8-я батареи. 5-й и 222-й дивизионы уже прекратили своё существование. Что-то из их матчасти было отправлено на слом, а что-то передано Китаю вместе со всем вооружением Порт-Артурской военно-морской базы. 433-й дивизион теряет своё название «отдельный». А в 1958 году полк и дивизионы, входившие в него, переформировываются в кадрированные. Станция «База» в долине Первой речки ликвидируется, матчасть полка уходит на хранение в тупики позиции бывшей 6-й батареи. Транспортёры 433-й дивизиона какое-то время простоят замаскированными в тупиках у своей позиции. Последние выстрелы проведёт 1-й транспортёр в 1959 году во время учений по расконсервации. Тогда отгремят последние двенадцать выстрелов, и в 1960 году кадрированный 433-й дивизион прекратит своё существование, а его матчасть будет утилизирована.
Вот так и заканчивается история службы самых больших пушек Владивостока. Огромные орудия с интереснейшей историей не сохранились до наших дней ни от нашей батареи, ни от её «сестры» – 11-й, что обороняла Ленинград. До нашего времени из всей железнодорожной артиллерии дожили в музеях Москвы и Санкт-Петербурга 305-мм транспортёры ТМ-3-12 и ТМ-1-180. Но, увы, они не имели отношения к Тихоокеанскому флоту, а несли службу на западе Союза. Тем не менее они всё-таки немного перекликаются с нашей историей: ТМ-3-12 имеет на вооружении ту же пушку, что башни «Ворошиловской» батареи. А ТМ-1-180 имеет такую же пушку Б-1-П, что стоят у нас в установках на Русском острове, острове Аскольд и полуострове Гамова. А наши 356-мм «мамонты» останутся только на фотографиях и в памяти, как самый серьёзный аргумент Главной военно-морской базы Тихоокеанского флота Владивосток.
