Чуть более года назад в фонды музея Арсеньева поступил необычный экспонат − рюмка в декоративном серебряном подстаканнике. Иногда даже маленькая вещица способна рассказать увлекательную историю. Владельцем рюмки был Франц Вальден − сын Акселя Кирилловича, приехавшего в Приморскую область вместе с известным шкипером Фридольфом Геком. Об истории семьи Вальденов, их фамильных реликвиях и старом Владивостоке рассказывает Наталья Панкратьева, заведующая отделом фондов музея им. Арсеньева.
Из Финляндии на Дальний Восток: основатель династии Аксель Вальден
Аксель Кириллович Вальден родился в 1843 году в Финляндии, входившей тогда в состав Российской империи. Для того времени он был отлично образован − на провизора (аптечного работника с высшим фармацевтическим образованием) он выучился в Императорском Александровском (Гельсингфорсском) университете.
В Приморский край Аксель Кириллович прибыл в 1869 году (в 26 лет) вместе с другими финскими переселенцами на борту парусного брига «Император Александр II» под командованием капитана Фридольфа Гека. Вместе с предприимчивым финном приехала и его супруга Сельма Вальден, по образованию акушерка.
«В отличие от каторжанина Янковского, Вальдены на российский Дальний Восток приехали добровольно, − отмечает Наталья Панкратьева. − В Финляндии тогда был низкий уровень жизни, а здесь можно было легко бесплатно получить много земли. Считается, что одно из первых поселений под Находкой основали как раз финны. Однако довольно скоро стало понятно, что жизнь фермеров в Приморской области крайне сложна − сказывались почти полное отсутствие коммуникаций, огромные расстояния между населенными пунктами и постоянные нападения хунхузов. Вальдены жили в бухте Находка. Затем они переехали на Аскольд, где находились золотые прииски. Пока точно неизвестно, чем семья там занималась (скорее всего, золотодобычей), известно лишь, что первые деньги Аксель Кириллович заработал именно там. Собрав на Аскольде сумму, необходимую для покупки земли во Владивостоке, в 1871 году семья переехала».
В это время военный пост стремительно развивался. Несмотря на то, что статуса города Владивосток тогда еще не имел, первого гражданского жителя Якова Семенова уже успели избрать первым старостой, это случилось в 1870-м. В один год с переездом Вальденов совпал перевод во Владивосток главной морской базы Сибирской военной флотилии, ставки военного губернатора и иных морских ведомств.
В районе Первой речки глава семейства построил небольшую мельницу, но вскоре вернулся к занятию по специальности − аптечной деятельности. Скопив денег, Аксель Кириллович перебрался в центр, став собственником двух зданий на Светланской − № 54 и 59, со всей своей семьей он жил в доме № 59 (район остановки «Лазо»).
В 1877 году Вальден вместе со своим соотечественником Отто Линдгольмом открыли торговый дом «О. В. Линдгольм и Ко». Хозяйство состояло из золотых приисков острова Аскольд, усадьбы и большой мукомольной мельницы в селе Никольском, мельницы во Владивостоке, морских судов «Котик» и «Сибирь». Позднее появилось еще одно судно, ставшее на пассажирскую линию между Японией и Владивостоком. Помимо этого, компания занималась строительством Токаревского и Поворотного маяков, морского госпиталя, первого сухого дока во Владивостоке и торговой пристани.
Нельзя сказать, что Вальден-старший по нажитому капиталу приближался к тем же Кунсту и Альберсу, однако в деньгах семейство явно не нуждалось.
Настоящее призвание Аксель Кириллович нашел в общественной работе − в 1901-1902, 1906-1912 годах он был гласным Думы Владивостока, членом Купеческого банка, открытого в 1907 году, Биржевого комитета и Приморского областного статистического комитета. В 1906-м его выбрали председателем Думы Владивостока.
Аксель Вальден был членом Общества изучения Амурского края. Именно он выделил строительный камень на возведение здания ОИАК (Петра Великого, 4) и памятника Г. И. Невельскому. Им же финансировалась этнографическая экспедиция Василия Маргаритова по изучению быта орочей в Императорской Гавани (ныне − Советская Гавань).
От дел Аксель Кириллович отошёл в 1911-м. Во Владивостоке он прожил 51 год и умер в 1920 году (по другим сведениям – на четыре года раньше), советскую власть не застав. К сожалению, в фондах музея Арсеньева не сохранились семейные фото основателя династии, зато есть много портретов его сына. Именно Францу Акселевичу и его семье и принадлежали семейные реликвии, подаренные музею Арсеньева почти век спустя.
Эмигрант первой волны: Франц Вальден
Франц Акселевич родился во Владивостоке 16 августа 1871-го, как раз в год переезда семейства Вальденов во Владивосток. Образование он получил в столице. После окончания юридического факультета Санкт-Петербургского университета Франц жил в доме родителей в большом доме на Светланской, 59 и, по воспоминаниям современников, был квалифицированным юристом.
В начале 20-х годов, как и многие другие зажиточные владивостокцы, он вынужден был уехать. В Харбине он преподавал курс «Гражданский процесс» на юридическом факультете городского университета и имел практику при КВЖД и Харбинском банке. Затем семья переехала в Шанхай, где Франц Вальден и скончался в самый разгар мировой войны в 1943 году.
Через Шанхай в Австралию
У Франца Акселевича и его жены Анны Федоровны был только один ребенок – дочь Людмила. В Харбине в 1928 году она вышла замуж за Ивана Николаевича Гартунга и взяла фамилию мужа. Тот был активным членом Белого движения, участником в том числе и каппелевского отступления, Великого Сибирского Ледяного похода, поэтому эмиграция для него была вопросом не выбора, а личной безопасности.
В 1929 году у них родилась дочь Ирина, а через полгода семья Гартунгов переехала в Шанхай, где в 1931 году родился сын Игорь. Иван Николаевич служил во Французском муниципалитете (с перерывами на период японской оккупации) до 1949 года. В 1949-м во избежание репрессий со стороны советского правительства семья белого офицера была вывезена американскими военными в Японию. Впоследствии семья Гартунгов попала на филиппинский остров Тубабао и оттуда уже окончательно перебралась в Сидней.
Семейные реликвии во Владивостоке
С Игорем Ивановичем Гартунгом, правнуком Акселя Вальдена, заведующая реставрационной мастерской музея Вера Кобко познакомилась в 2008 году, во время научной командировки в Австралию. Несмотря на то, что всю жизнь он прожил вдали от России, русского языка он не забыл.
В Австралии он оказался в 18 лет. Здесь выучился на геолога и более 40 лет проработал специалистом по индустриальным алмазам. Выйдя в отставку, несколько лет работал в Русском клубе. Игорь Иванович – прекрасный кулинар, он готовит традиционные русские блюда. Активно принимает участие в благотворительных мероприятиях, связанных с помощью России, а также церковными и общественным организациям в Австралии.
В 2008 году музей Арсеньева получил первые дары − семейные реликвии, которыми пользовались эмигранты первой волны Франц Вальден и его жена Анна Федоровна. Их внук Игорь Гартунг со своей супругой Татьяной Сергеевной привезли вещи во время поездки во Владивосток. Это серебряные кошелек, портсигар и кофейный набор (чашка, блюдце и ложка). За 10 лет эти вещи выставляли крайне редко − по правилам, ювелирные изделия требуют специального хранения и охраны.
Пожалуй, самый дорогой экспонат − кофейный набор. Как отмечают специалисты, музеи готовы тратить немалые деньги на вещи с историей. Но и сами по себе такие столовые принадлежности довольно дорогие, современная рыночная цена набора − более 100 000 рублей.
«Это продукция довольно известной ювелирной мастерской Кубарева, − отмечает Наталья Панкратьева. − Сделана с использованием техники перегородчатой эмали в неорусском стиле, который тогда был крайне популярен не только в декоративно-прикладном искусстве, но и в архитектуре и даже одежде. По прямому назначению сервиз использовался редко, в те времена даже зажиточная семья не могла себе позволить регулярно покупать такие вещи».
Вторая интересная вещь − серебряный дамский кошелек супруги Франца Акселевича Анны Федоровны. На нем − клеймо питерского мастера Кипельпелейна Матиаса Генриха. Само изделие относительно недорогое, серебро здесь 800-й пробы, типичной для столового серебра в Российской империи. Гораздо интереснее золотые накладки с именами и инициалами членов семьи и друзей. Предположительно, эту работу делали уже во Владивостоке, а кошелек был выписан по каталогу (такие водились у Кунста и Альберса). Весьма вероятно, что накладки выполнены из золота, добытого на Аскольде, но пока это лишь предположение историков.
Серебряный портсигар принадлежал самому Францу Акселевичу. Увы, клеймо ювелирной мастерской за давностью лет стерлось. На лицевой стороне портсигара видны золотые накладки с инициалами владельца, имя Mary (первая жена Франца) и Крошка (так называл он свою вторую жену Анну Федоровну). Также здесь есть гравировка с кличкой собаки − Бомба.
Наконец, последнее поступление в коллекцию − стопка в декоративном серебряном подстаканнике с клеймом московского мастера Дмитрия Егорова, переданная Ириной Куницкой, сестрой Игоря Гартунга, в 2017 году. По воспоминаниям внука, Франц Акселевич любил пить из нее коньяк.
«Думаю, это было довольно забавное воспоминание о России, ведь пить чай из подстаканника у нас было крайне популярно до середины XX века. Объяснить такую моду можно так − хороший фарфор был дорог, а стакан можно было найти в любом трактире. Стекло легко моется и довольно практично. Ручка подстаканника нагревается гораздо меньше, чем у фарфоровой чашки, из-за воздушной прослойки между стенкой стакана и металлическим подстаканником. Кроме того, считалось, что стакан с подстаканником – это атрибут мужского чаепития, в отличие от дамских фарфоровых чашечек.
В 90-е и начале 2000-х мы активно исследовали судьбы мигрантов первой волны. Еще были живы внуки, которые помнили дедушек и бабушек, помнили Россию. Игорь Иванович и Ирина Ивановна, правнуки Акселя Вальдена, еще помнят русский язык. Гартунги совместно с сотрудниками музея провели подробное исследование истории своей семьи, узнали о той значительной роли, которую играл их прадед в становлении Владивостока. Они решили, что семейные реликвии должны напомнить современным жителям города об одном из достойных "отцов города", чье имя в советский период было забыто», – говорит заведующая отделом фондов музея Арсеньева.
Время от времени некоторые потомки эмигрантов первой волны продолжают дарить или продавать семейные коллекции в русские музеи. Как рассуждает Наталья Панкратьева, возможно, это связано с пониманием того, что те русские семьи, являющиеся частью и их личной истории, со временем становятся лишь отголоском далекого прошлого. «Нам же, в России, такие вещественные свидетельства и люди, которые за ними стояли, крайне важны», − заключила Наталья Александровна.
Максим Барыленко (текст), Павел Королёв (фото)
