Одна из важнейших рек Владивостока – Первая речка, пережила и присутствие каторжников, и ударную застройку промышленными предприятиями, но нынешний ее вид вызывает лишь разочарование, а дальнейшая судьба совсем не радужна. VL.ru продолжает подробное изучение водных артерий Владивостока историей первой освоенной местной реки.
До начала XX века долина Первой речки, которая берет начало на западных склонах Центрального хребта и впадает в Амурский залив, была городской окраиной. Река была полноводной и, как рассказывается в путеводителе за 1891 год, «в нее ежегодно заходило много красной рыбы – вкусной и удобной для засолки…». В лоции Северо-Западной части Восточного океана 1901 года указано, что исток реки находится на западных склонах хребта Великого князя Алексея Александровича, «извилистой линией простирающегося от горы Попова».
Свое название речка получила благодаря своему географическому расположению, как первая от города наиболее значительная водная артерия — Владивосток развивался по направлению от бухты к материку, и она попала в хозяйственный оборот раньше других городских водоемов. Чуть позже такое же имя (а «счетные» названия в целом свойственны Владивостоку и его пригороду) приобрел и прилегающий к ней микрорайон. Изначально его называли «Каторжанка», то есть Каторжная слобода — поселок в районе улиц Алтайской и Круговой, где селили ссыльно-каторжных, которые исполняли казенные работы преимущественно в строительной части Морского ведомства, очищали ретирадные места и другие нечистоты в городе.
Район был опасным. По этому поводу историки Геннадий Турмов и Амир Хисамутдинов в своем путеводителе «Владивосток. Полтора века на карте России» приводят цитату: «Мало какой околоточный (чиновник городской полиции - прим. VL.ru), не говоря уж о простых горожанах, рисковал вечером появляться в районе Каторжанки... В прошлом веке чертой, за которой заканчивался город, была улица Последняя (ныне Уткинская). За ней размещались кладбища разных конфессий, о чем сегодня напоминает Покровский парк. Далее уже начиналась дикая тайга, любимое место владивостокских охотников и местных преступников...»
До «эпохи» Каторжной слободы в устье Первой речки были построены казармы для солдат, обслуживающих кирпичный завод. В результатах геологической экспедиции общества изучения Амурского края в 1912 году под начальством П.В. Виттенбурга сказано: «В бухту Кирпичного завода, между мысами Фирсова и Лагерным, впадают речки Первая и Вторая. Первая речка есть южная, ближайшая к Владивостоку, и при ее устье располагаются в летнее время лагеря сухопутных войск Владивостокского гарнизона».
Впоследствии же здесь обосновались семьи уральских казаков, занимавшихся извозом, но прежнее название «Каторжанка» прочно закрепилось. Их усилиями местность значительно преобразилась, в долине реки появились хорошие прочные дома. Вместе с осевшими каторжанами, которые к тому времени приобрели положение, казаки предложили городским властям переименовать уже включенный в зону города район. Дума c пониманием отнеслась к такому обращению и на заседании 12 ноября 1902 года гласные постановили: «Г. Приамурский генерал-губернатор при рассмотрении дела по прошению жителей слободки на Первой Речке… высказал желание изменить название слободки Каторжная ввиду неудобства сохранения такого наименования за частью Владивостока в обиду теперешним обитателям этой слободки... Постановлено наименовать слободку Первая Речка».
В этот период в районе уже был железнодорожный узел, имевший впоследствии сортировочную станцию, локомотивное депо и механические мастерские. Тогда же управление железной дороги проложило и водовод от Первой Речки до центрального вокзала, который нес основную нагрузку по водоснабжению города вплоть до строительства Седанкинского водохранилища в 1930-х годах. Без этого водопровода, возможно, гораздо позже была бы проведена и электрификация Владивостока (1912 год), ведь городская электростанция была «завязана» именно на него.
Вода из Первой речки использовалась и для производства напитков, например, пива. Пивоваренный завод Рика, как тогда писала пресса, служил популярным местом прогулок горожан: «Находясь вне города, 3,5 версты от него, на Первой речке, завод летом служит местом, куда приезжают жители и приезжие подышать чистым воздухом и прокатиться верхом...», или «...под Некрасовским мостом один человек мыл золото, просеивая песок через старательский лоток…».
Несмотря на все, до начала XX века считалось, что Первая речка не может быть использована для водоснабжения Владивостока. Так, в «Кратком историческом очерке Владивостока» журналиста Николая Матвеева, составленном по случаю 50-летия города, собраны данные о непостоянстве водоносных горизонтов: «…в 1865 году отмечался недостаток питьевой воды и воду "для домашнего обихода отчасти добывали из бухты". Для восполнения этого недостатка предполагалось воспользоваться при водоснабжении города водами ближайших рек, и в докладе Гор. Думы имеется указание, что "Ближайшие к городу горные речки — Первая в трех верстах и Седанка в 12 верстах, как показал опыт, в засухи пересыхают и потому не годны"».
Однако Первая речка играла для Владивостока очень существенную роль. Историк и краевед Виктор Шалай в беседе с корреспондентом VL.ru рассказывал, что одно время власти даже предполагали построить на ней дамбу. Гидротехническое сооружение могло бы не только снабжать горожан питьевой водой, но и в случае войны защитить Владивосток – при высадке вражеского десанта в районе нынешнего Моргородка дамбу можно было бы взорвать, затопив долину и тем самым затруднив продвижение противника.
Первым промышленным предприятием в долине этой речки была паровая мельница Русского мукомольного товарищества, снабжавшая все русское Тихоокеанское побережье. К началу ХХ века предприятие значительно расширилось, появился поселок для рабочих, выросший в большую Рабочую слободку. В целом эта местность была застроена фабриками и заводами, неуместными в центральной части Владивостока. У берегов речки помимо прочих быстро «выросли» лесопильный, свечной, мыловаренный, консервный, рисообдирочный заводы, скотобойня и даже нефтебаза. Здесь купец Скидельский отправлял лес на экспорт, а из Европы по железной дороге сюда приходили товары для всех местных предпринимателей.
В те времена водная артерия еще могла выдерживать такое антропогенное давление. Сегодня же ее бассейн, за исключением незначительного участка в верховьях реки, полностью занят инфраструктурой. Русло реки сковали бетоном, а на ее берегах – множество канализационных выходов, спускающих нечистоты прямо в водоем. Речка обмелела, дно заилилось, а на берегах скопились горы бытового и строительного мусора.
Катерина Зайцева (текст), Антон Балашов и Валерия Кузора (фото).
